[ARM]     [RUS]     [ENG]

...И ПРОБИЛ ЕГО ЧАС

Нвард СОГОМОНЯН

 Для Беника Овчияна Карабахское движение началось не в 1988-ом, а десятилетия назад. Он всегда носил в себе идеи национальной идентичности, национального самосознания, национальной гордости и ждал, когда пробьет час народного пробуждения, его час.

И появление Народного артиста в составе активистов, которые на подмостках многотысячных митингов и демонстраций сделали глас народа слышимым, было не случайным. Отголоски пламенных выступлений Овчияна во время официальных мероприятий по Арцахской проблеме по сей день на слуху очевидцев и участников, а записи этих выступлений, которые свято хранятся, являются заветом и уроком патриотизма выдающегося артиста для современного и грядущих поколений.
Собравшиеся на центральной площади Степанакерта массы народа, забастовщики слушали, затаив дыхание, его речь, которая озвучивала идеи свободы и независимости, призывала к единству и борьбе... до конца. И под воздействием его слова собравшаяся толпа становилась народом. Он был человеком исключительной честности и большой души, гражданином, армянином, который никогда не менял своего кредо, свои принципы. Он никогда не поклонялся... корысти.
...Для Беника Овчияна времена были очень тяжелыми уже с самого начала. Читая его биографию, мы прослеживаем обобщенную биографию поколений, летопись нации, этапы истории, трагедию времени, генетическую волю к сопротивлению.
Он родился в селе Ахлатян Сисиана. Отец – Ованнес, был потомком князей Сисакана и выпускником семинарии Геворкян. Мать была из рода Орбелянов. Учитель Ованнес, у которого было пятеро сыновей, был гнчаковцем. Дяде по отцу приклеили ярлык «дашнака» и в 1937 году, ночью, вывезли из Баку и расстреляли в окрестностях Шемахи. Когда весть о «самоубийстве» Агаси Ханджяна дошла до Сисиана, его дядя по матери сказал на митинге: Агаси никогда не мог совершить самоубийство. Не прошло и двух часов, как его отправили в Сибирь. Кровавые страницы истории сопровождали Овчияна. Он вспоминал... с пяти лет неотступно перед его глазами стояла картина – в село Ахлатян приехал Нжде: «С красным, широким атласным поясом и двумя маузерами за поясом», в память ребенка врезалось одно предложение: «Что вам несут красные лисы? Голод, смерть, кровь».
В юности будущий артист читал Нжде, Дро, Раффи, Чаренца. А воспитание он получил дома – от отца Ованнеса, пятеро сыновей которого воспитывали в таком же духе и своих детей.
Для Народного артиста Карабахское движение началось задолго до 1988 года.
Он – участник Великой Отечественной войны. В 29 лет приехал в Степанакерт и поступил в театр. Б. Овчияну также приклеили ярлык «дашнака», и КГБ стал преследовать его. Однажды его вызвали на допрос в Баку, к счастью, следователь оказался добрым человеком, понял все и отправил обратно в Карабах. Он не состоял в рядах Коммунистической партии, но даже при желании его не приняли бы. А хранимую тайно немецкую винтовку накануне освобождения Шуши он подарил одному бойцу.
«По своему слову, делу, искусству я – служитель, слуга. Мне верят, так как и в жизни, и в искусстве я всегда был вместе с народом. Вовсе необязательно стрелять из оружия. Иногда слово действует сильнее оружия. В последнем десятилетии 20 века наша многовековая история поставила нас перед выбором: свобода или смерть. Мы выбрали путь борьбы, той борьбы, которая началась очень давно, с глухими, стихийными, подпольными вспышками, которую тут же душили. С осознанием долга перед родиной, перед своим народом, перед своим домом, своим делом. Я не люблю принимать ораторскую позу, но для артиста она является первичной. (28 марта 2002 г., «Азат Арцах»).
И в убеленном сединами возрасте Овчиян почувствовал удовольствие от вкушения дыхания Свободы и независимости, а также тревоги: «Сегодня, хоть и холодные и полуголодные, но, все же, мы имеем государство. Это наша вековая мечта, которую следует лелеять. Мы пережили нелегкие времена – 1988, 1990, 1991, навязанную нам войну в 1992-1994 гг. Мы ответственны перед историей, и останавливаться на полпути означало бы самоубийство. Теперь мы переживаем трудные времена. Это переходный период со своими отклонениями и искажениями: учитель продает воду, опустив шапку на глаза, чтобы его не узнали, один из наших бывших режиссеров, лишенный средств к существованию, продает газету в переходе Ереванского метро. Талантливый актер пробует свое счастье в торговле. Мы отдали дань одному непростительному преступлению – грабежу, и от этого наши взаимная любовь и уважение поубавились. Тот, кто должен был соблюдать порядок, сам нарушает порядок. Условия для развития культуры, искусства неблагоприятные, но жить безыдейно – пагубно и опаснее оружия врага». (Выдержка из моего интервью в сентябре 1994 г.).
Беник Овчиян был характерным актером. Его игра, актерские методы были искренними, убедительными, без особых усилий и стараний. В Ванадзоре играли спектакль «Великий лориец», из зала раздался голос: «Туманян ожил...». Когда выехали в Ереван на гастроили, приехали и зангезурцы, чтобы посмотреть на игру сына учителя Ованнеса. А с какой гордостью он рассказывал обо всем этом, с каким благоговением произносил имя отца. Богато одаренный природой он был талантливым актером, талантливым человеком, талантливым отцом семейства. «В театре не работают, театру служат, - говорил он. - Одаренности недостаточно, артистом становятся в страданиях, в муках». Но его страданий и мучений не было видно: и в жизни, и на сцене были такие естественные образы, человеческое и сценическое обаяние. «Мы приносим себя в жертву театру», - это было его кредо.
Для Овчияна Движение началось гораздо раньше, он ждал, он увидел свободной свою страну, но Движение продолжалось в его душе в виде мечты: он мечтал о культурно-театральном буме, когда в своем последнем интервью говорил: желание сыграть ... Короля Лира так и осталось мечтой.
Каджик Арутюнян, Народный артист республики: - Когда началось Движение 1988-го, театр не мог оставаться в стороне от народной борьбы. Ведь за всю свою историю главный театр Арцаха своими спектаклями проповедовал идеи патриотизма, сохранения литературного языка и сыграл большую роль в деле сохранения армянства. Овчиян был из числа первопроходцев, стоявших в авангарде борцов. В составе делегации он поехал в Москву, чтобы донести голос народа до власть предержащих. Азербайджан навязал нам войну: Степанакерт оказался под ракетно-артиллерийским обстрелом, производимым из Шуши и Агдама, и люди были вынуждены укрываться в подвалах. Беник Овчиян, Микаел Арутюнян, Марго Баласанян, Зинавор Геворкян, Светлана Товмасян, Арега Петросян и я выступали в подвалах и бомбоубежищах: играли сценки из спектаклей, читали стихи. В самые трудные минуты Овчиян не терял оптимизма, верил в правоту нашей борьбы и победу. В тяжелые послевоенные годы, когда театр переживал упадок, он мечтал о возрождении былой его славы.