ВЕ­ЛИ­КИЙ ГЕ­НИЙ ХУ­ДО­ЖЕ­СТ­ВЕН­НО­ГО ИС­КУС­СТ­ВА

Ован­нес Ай­ва­зян, ко­то­рый, хоть и стал Ива­ном Ай­ва­зов­ским, но вну­т­ри ос­та­вал­ся ис­тин­ным ар­мя­ни­ном и швыр­нул ме­да­ли ту­рец­ко­го сул­та­на в мо­ре. Кар­ти­ны Ай­ва­зов­ско­го очень нра­ви­лись ту­рец­ко­му сул­та­ну, и он при­гла­сил ху­дож­ни­ка в Стам­бул, где ма­с­тер на­пи­сал 20 кар­тин с ви­да­ми го­ро­да и мо­ря. Сул­тан оп­ла­тил кар­ти­ны и вру­чил ху­дож­ни­ку го­су­дар­ст­вен­ные на­гра­ды. Обыч­но, ког­да ху­дож­ник изо­б­ра­жал са­мые силь­ные бу­ри, са­мые силь­ные ура­га­ны и ко­раб­ле­кру­ше­ния, ощу­ще­ние стра­ха при рас­сма­т­ри­ва­нии кар­тин воз­ни­ка­ет, но не та­кое, ког­да рас­сма­т­ри­ва­ешь кар­ти­ны, по­свя­щен­ные со­бы­ти­ям мас­со­во­го убий­ст­ва ар­мян, там дей­ст­ви­тель­но страш­но. Ху­дож­ник на эту те­му на­пи­сал мно­го кар­тин («По­гром ар­мян в Тра­пе­зун­де», «Ар­мян жи­вы­ми бро­са­ют в мо­ре», «Ар­мян по­гру­жа­ют на ко­раб­ли»), и все эти кар­ти­ны бы­ва­ли у не­го на вы­став­ках, что­бы при­влечь вни­ма­ние к тре­вож­ным со­бы­ти­ям. Ху­дож­ник не раз бы­вал в Ос­ман­ской им­пе­рии и на­пи­сал мно­же­ст­во пей­за­жей Стам­бу­ла, у не­го бы­ли хо­ро­шие от­но­ше­ния с ос­ман­ски­ми сул­та­на­ми, од­на­ко все­му это­му при­шел ко­нец по­сле га­ми­дов­ских по­гро­мов, ког­да по пря­мо­му ука­за­нию сул­та­на Аб­дул-Га­ми­да II бы­ли уби­ты сот­ни ты­сяч ар­мян­ских се­мей. Гнев и го­речь ху­дож­ни­ка бы­ли на­столь­ко силь­ны, что по­жа­ло­ван­ные ему ос­ман­ские ор­де­на он за­вя­зал на шее пса, а по­том швыр­нул в мо­ре, за­явив ту­рец­ко­му кон­су­лу, что­бы тот пе­ре­дал сво­е­му «кро­ва­во­му хо­зя­и­ну»: «Ес­ли хо­чет, пусть он и мои кар­ти­ны вы­бро­сит в мо­ре, мне не жаль»… Ован­нес (Иван) Кон­стан­ти­но­вич Ай­ва­зов­ский ро­дил­ся в ар­мян­ской се­мье куп­ца Ге­вор­ка (Кон­стан­ти­на) и Рип­си­ме Ай­ва­зян. 17 (29) ию­ля 1817 го­да. Свя­щен­ник ар­мян­ской церк­ви го­ро­да Фе­о­до­сия сде­лал за­пись о том, что у Кон­стан­ти­на (Ге­вор­ка) Ай­ва­зя­на и его же­ны Рип­си­ме ро­дил­ся «Ован­нес, сын Ге­вор­ка Ай­ва­зя­на». Пред­ки Ай­ва­зов­ско­го бы­ли из ар­мян, пе­ре­се­лив­ших­ся в Га­ли­цию из За­пад­ной Ар­ме­нии в XVIII ве­ке. Де­душ­ку ху­дож­ни­ка зва­ли Гри­гор Ай­ва­зян, ба­буш­ку - Аш­хен. По­сле пе­ре­се­ле­ния в Фе­о­до­сию отец Кон­стан­тин (Ге­ворк) стал пи­сать свою фа­ми­лию с при­став­кой "hay" (в пе­ре­во­де с ар­мян­ско­го - ар­мя­нин). В рус­ском язы­ке бук­ва "h" бы­ла за­ме­не­на на "г" - так по­яви­лась фа­ми­лия Гай­ва­зян. Поз­же се­мья ху­дож­ни­ка чис­ли­лась в до­ку­мен­тах как Гай­ва­зов­ские, на поль­ский лад. Иван Ай­ва­зов­ский с дет­ст­ва об­на­ру­жил в се­бе ху­до­же­ст­вен­ные и му­зы­каль­ные спо­соб­но­с­ти; в ча­ст­но­с­ти, он са­мо­сто­я­тель­но на­учил­ся иг­рать на скрип­ке. Фе­о­до­сий­ский ар­хи­тек­тор Яков Хри­с­ти­а­но­вич Кох, пер­вым об­ра­тив­ший вни­ма­ние на ху­до­же­ст­вен­ные спо­соб­но­с­ти маль­чи­ка, дал ему и пер­вые уро­ки ма­с­тер­ст­ва. Яков Хри­с­ти­а­но­вич так­же вся­че­с­ки по­мо­гал юно­му Ай­ва­зов­ско­му, пе­ри­о­ди­че­с­ки да­ря ему ка­ран­да­ши, бу­ма­гу, кра­с­ки. В то вре­мя гра­до­на­чаль­ни­ком Фе­о­до­сии был Алек­сандр Каз­на­че­ев. Од­наж­ды, про­гу­ли­ва­ясь по ули­цам го­ро­да, он уви­дел под­ро­ст­ка лет де­ся­ти, ри­су­ю­ще­го на сте­нах до­мов уг­лем. Он на­ри­со­вал ста­рую кре­пость с бу­шу­ю­щим мо­рем. Каз­на­че­ев сра­зу же рас­поз­нал в ма­лень­ком маль­чи­ке боль­шой та­лант. С тех пор он вся­че­с­ки под­дер­жи­вал его. По окон­ча­нии фе­о­до­сий­ско­го ка­зен­но­го учи­ли­ща юный ху­дож­ник был при­нят в Им­пе­ра­тор­скую Ака­де­мию ху­до­жеств Санкт-Пе­тер­бур­га. Ака­де­мию ху­до­жеств Ай­ва­зов­ский окон­чил с зо­ло­той ме­да­лью. К 27 го­дам Иван уже был ува­жа­е­мым чле­ном ака­де­мии и по­сте­пен­но ста­но­вил­ся по­пу­ляр­ным ху­дож­ни­ком. Им­пе­ра­тор Рос­сии при­гла­сил его во дво­рец и за­ка­зал ряд по­ло­тен. В 1840 го­ду, по­сле мно­го­лет­них раз­ду­мий, Иван и его стар­ший брат Га­б­ри­эл ре­ши­ли по­ме­нять фа­ми­лию на Ай­ва­зов­ский. Они ре­ши­ли сде­лать фа­ми­лию бо­лее бла­го­звуч­ной и пи­сать ее по-рус­ски Ай­ва­зов­ский, а по-ар­мян­ски - Ай­ва­зян. Се­го­дня Ай­ва­зов­ский счи­та­ет­ся рус­ским ма­ри­ни­с­том, так как он вос­пи­ты­вал­ся в тра­ди­ци­ях рус­ской жи­во­пис­ной шко­лы. Од­на­ко в пись­мах, ад­ре­со­ван­ных ар­мян­ско­му Ка­то­ли­ко­су Нер­се­су Аш­та­ра­ке­ци, ма­ри­нист пи­шет, что слу­жит ар­мян­ско­му на­ро­ду и преж­де все­го счи­та­ет се­бя ар­мя­ни­ном. Кста­ти, кол­лек­ция по­ло­тен, ос­тав­лен­ная Ай­ва­зов­ским в Тур­ции, ук­ра­ша­ет те­перь не толь­ко двор­цы сул­та­нов, но и пре­зи­дент­скую ре­зи­ден­цию. А сам пре­зи­дент, ни­чуть не сму­ща­ясь, про­во­дит свои офи­ци­аль­ные встре­чи на фо­не ве­ли­ко­леп­ных про­из­ве­де­ний жи­во­пис­ца-ар­мя­ни­на. В од­ном из за­лов за­се­да­ний ви­сят две та­кие ра­бо­ты, а пре­зи­дент пред­по­чи­та­ет са­дить­ся пря­мо меж­ду ни­ми. Учи­ты­вая про­ис­хож­де­ние вы­да­ю­ще­го­ся ма­ри­ни­с­та и его от­но­ше­ние к Тур­ции, дан­ный факт вы­зы­ва­ет мно­же­ст­во во­про­сов. В Тур­ции, так­же как и в Азер­бай­д­жа­не, лю­бят фаль­си­фи­ци­ро­вать ис­то­рию, ис­ка­жать фак­ты: так они ут­верж­да­ют, что у ху­дож­ни­ка яко­бы бы­ли тюрк­ские кор­ни. Ис­сле­до­ва­тель твор­че­ст­ва Ива­на Ай­ва­зов­ско­го, ис­кус­ст­во­вед Ша­эн Ха­ча­т­рян, ко­то­рый на­пи­сал не­сколь­ко книг о жиз­ни и твор­че­ст­ве ве­ли­ко­го жи­во­пис­ца, ут­верж­да­ет, что пред­ки ху­дож­ни­ка бы­ли ро­дом из За­пад­ной Ар­ме­нии, и ни­ка­ких тюрк­ских кор­ней у не­го быть не мог­ло. "У Ован­не­са Ай­ва­зов­ско­го не толь­ко не бы­ло тюрк­ских кро­вей, но он был на­столь­ко пре­дан­ным сы­ном сво­е­го на­ро­да, так мно­го для не­го сде­лал, что по­доб­ные не­бы­ли­цы про­сто вы­зы­ва­ют ус­меш­ку. Ког­да он ро­дил­ся, свя­щен­ник Мкртыч в кни­ге рож­де­ний и кре­ще­ний церк­ви Сурб Сар­кис в Фе­о­до­сии внес за­пись о том, что на свет по­явил­ся "Ован­нес, сын Ге­вор­га Ай­ва­зя­на". Эта кни­га яв­ля­ет­ся един­ст­вен­ным юри­ди­че­с­ким сви­де­тель­ст­вом о рож­де­нии ма­ри­ни­с­та", - го­во­рит он. По мне­нию Ха­ча­т­ря­на, преж­де чем рас­про­ст­ра­нять по­доб­ную чушь, сле­ду­ет об­ра­тить вни­ма­ние так­же на стар­ше­го бра­та жи­во­пис­ца - Га­б­ри­э­ла Ай­ва­зя­на, ко­то­рый был ар­хи­епи­с­ко­пом Ар­мян­ской Апо­с­толь­ской Церк­ви. Об этом вид­ном де­я­те­ле ар­мян­ской церк­ви не­ко­то­рые би­о­гра­фы по­че­му-то ни­ког­да не вспо­ми­на­ют, ана­ли­зи­руя кор­ни жи­во­пис­ца. Про­ис­хож­де­ние ве­ли­ко­го ма­ри­ни­с­та ни­ког­да ни у ко­го не вы­зы­ва­ло во­про­сов, как же так по­лу­чи­лось, что вдруг, от­ку­да ни возь­мись, в его би­о­гра­фии по­явил­ся пункт, по­ве­ст­ву­ю­щий о тюрк­ских кор­нях Ай­ва­зя­нов? А вот от­ку­да… В 1878 го­ду Рос­сий­ская им­пе­рия и Ос­ман­ская им­пе­рия под­пи­са­ли мир­ный до­го­вор в за­ле, сте­ны ко­то­ро­го бы­ли ук­ра­ше­ны по­лот­на­ми зна­ме­ни­то­го ма­ри­ни­с­та. Иван Ай­ва­зов­ский был при­знан не толь­ко на сво­ей ро­ди­не, но и в Ев­ро­пе, его имя гре­ме­ло по­всю­ду. И имен­но в этом го­ду в жур­на­ле "Рус­ская ста­ри­на" вы­хо­дит би­о­гра­фи­че­с­кий очерк не­ко­е­го П. Ка­та­ры­ги­на, где, по­ми­мо про­че­го, без ка­ких-ли­бо ос­но­ва­ний го­во­рит­ся о тюрк­ских кор­нях Ай­ва­зов­ско­го. Как счи­та­ет Ха­ча­т­рян, имен­но сул­тан по­ру­чил Ка­та­ры­ги­ну на­пи­сать би­о­гра­фию ма­ри­ни­с­та. Ви­ди­мо, ар­мян­ское про­ис­хож­де­ние ху­дож­ни­ка бы­ло не­же­ла­тель­ным. Тем бо­лее, что уже тог­да жи­во­пись Ай­ва­зов­ско­го, ко­то­рый на­пи­сал боль­шое ко­ли­че­ст­во по­ло­тен, изо­б­ра­жа­ю­щих Кон­стан­ти­но­поль, за­ни­ма­ла важ­ное ме­с­то в изо­б­ра­зи­тель­ном ис­кус­ст­ве Тур­ции. Да­же сре­ди ту­рец­ких ху­дож­ни­ков не бы­ло ни од­но­го, кто со­здал бы та­кое ко­ли­че­ст­во ра­бот, по­свя­щен­ных это­му го­ро­ду. Как бы то ни бы­ло, те­ма эта на­чи­на­ет раз­ви­вать­ся и об­ра­с­тать все но­вы­ми по­дроб­но­с­тя­ми. Спу­с­тя де­сять лет, в 1887 го­ду в Санкт-Пе­тер­бур­ге вы­хо­дит бро­шю­ра, по­свя­щен­ная 50-лет­не­му твор­че­с­ко­му юби­лею ма­ри­ни­с­та. В ней рас­ска­зы­ва­ет­ся ле­ген­да, со­глас­но ко­то­рой пра­дед ху­дож­ни­ка был сы­ном ту­рец­ко­го во­е­на­чаль­ни­ка, чуть не по­гиб­ше­го при взя­тии Азо­ва в 1696 го­ду, но спа­сен­но­го ар­мя­ни­ном. При этом ка­кие-ли­бо сви­де­тель­ст­ва са­мо­го ху­дож­ни­ка пол­но­стью от­сут­ст­ву­ют. И на­ко­нец, сра­зу по­сле смер­ти Ива­на Ай­ва­зов­ско­го в 1901 го­ду в свет вы­хо­дит боль­шая кни­га, со­ста­ви­те­лем ко­то­рой вы­сту­па­ет не­кий Н. Кузь­мин. Он поч­ти пол­но­стью по­вто­ря­ет текст Ка­та­ры­ги­на, но кое-где вно­сит и свои кор­рек­ти­вы: пе­ре­ска­зы­вая вы­ше­упо­мя­ну­тую ле­ген­ду, он в ро­ли "спа­сен­но­го в 1696 го­ду ту­рец­ко­го маль­чи­ка" ста­вит уже - ни мно­го, ни ма­ло - от­ца ма­ри­ни­с­та! Не­ко­то­рые ис­сле­до­ва­те­ли би­о­гра­фии Ива­на Ай­ва­зов­ско­го схо­дят­ся во мне­нии, что Кузь­мин и есть тот са­мый Ка­та­ры­гин, пе­ред ко­то­рым, по всей ве­ро­ят­но­с­ти, бы­ла по­став­ле­на за­да­ча "скор­рек­ти­ро­вать" про­ис­хож­де­ние ве­ли­ко­го ма­ри­ни­с­та. Не­смо­т­ря на аб­сурд, на­пе­ча­тан­ный в дан­ном из­да­нии, оно, тем не ме­нее, дол­гое вре­мя слу­жи­ло ис­точ­ни­ком для би­о­гра­фов жи­во­пис­ца. На­и­боль­шую до­са­ду кни­га Кузь­ми­на вы­зы­ва­ет тем, что в ней ни­че­го не го­во­рит­ся о ра­бо­тах, по­свя­щен­ных Ар­ме­нии ("Го­ра Ара­рат", "Вид на озе­ро Се­ван", "Пол­ко­во­дец Вар­дан Ма­ми­ко­нян", "Кре­ще­ние ар­мян­ско­го на­ро­да: Гри­го­рий Про­све­ти­тель", "От­цы-мхи­та­ри­с­ты на ос­т­ро­ве Свя­то­го Ла­за­ря" и т.д.), а так­же о про­из­ве­де­ни­ях, изо­б­ра­жа­ю­щих ар­мян­ские по­гро­мы в Тур­ции, при по­мо­щи ко­то­рых ху­дож­ник хо­тел при­влечь вни­ма­ние к судь­бе сво­е­го на­ро­да.

"АА"