С НЕИЗБЕЖНОСТЬЮ НЕ СПОРЯТ

Страна распадалась, но об этом можно было только догадываться. Михаил Горбачев со своей непродуманной перестройкой лишь ускорил процесс распада, а когда процесс стал выходить из берегов, придумал себе еще одну игрушку - Новоогаревскую дискуссию по подписанию нового Союзного договора. Съехались в подмосковную президентскую резиденцию руководители всего девяти пока еще советских республик. Армении среди них не было - год назад она уже объявила о независимости. Азербайджан же был - с готовностью подписать Союзный договор.  Ничего не вышло. Не успели: за день до подписания в Москве был создан так называемый Государственный Комитет по Чрезвычайному Положению, который хотя и продержался три дня, однако спутал все карты заведомо нереальной инициативы.

Азербайджан, который в течение этих трех дней путча дважды менял свое мнение о ГКЧП - от поддержки до осуждения, в предпоследний день августа вспомнил, что когда-то назывался Демократической Республикой, просуществовавшей два года. На созванной внеочередной сессии Верховного Совета была принята Декларация о выходе из состава Союза и объявлении себя правопреемницей мусаватисткого государства. Парад суверенитетов с их декларациями и конституционными законами стал приобретать конкретные формы отделения от Союзного государства. И в декабре Союз рухнул.

В Нагорном Карабахе центробежность бывших советских республик была интересна в той мере, в какой давала ему право и возможность, наконец-то, освободиться от административного диктата Азербайджана. Но по большому счету в Карабахе были против распада Большой страны. Ведь и Карабахское движение нового этапа, начавшееся в 1987-1988 годах, вовсе не предполагало такого исхода. Вопрос на сессии облсовета стоял в полном соответствии с идеями перестройки, и если бы «архитектор» ее здания был бы более компетентен в своих же инициативах, то здание не рухнуло бы, даже будучи недостроеннным. Не помогло перестройке и Постановление Верховного Совета Армянской ССР и  избранного в августе 1989 года Национального Совета Карабаха «О воссоединении Нагорного Карабаха и Армении» от 1 декабря 1989 года. Уже через месяц Президиум ВС СССР принял свое Постановление: о несоответствии этого акта Конституции СССР.

А зря. Карабахское движение не было антисоветским. По сути дела оно выступало лишь за пересмотр административно-территориального устройства Союза ССР. Как пишет в статье  «Самоопределение по ленинским принципам» известный российский политолог Сергей Маркедонов (АПН, 21.09.06), фактически «карабахская проблема рассматривалась армянским социумом как внутренняя» и, в отличие от других республик, «армянское этнонациональное движение… не связывало напрямую борьбу за изменение статуса НКАО, присоединение ее к Армении с противоборством с СССР, коммунистической системой или «имперскими» силами России». 

Противоборство возникло потом, поскольку союзное руководство с его и в самом деле «имперским» мышлением «интерпретировало требования карабахских армян и общественности Армении как проявления национализма». Фарисейство зашкаливало до абсурда: мол, пересмотр существующего национально-территориального устройства противоречит интересам трудящихся обеих республик. Что ж,  у истории часто не бывает непогрешимо благоприятных шансов. Перестройка обернулась (по удачному выражению Александра Зиновьева) Катастройкой. «Титаник» советской системы шел ко дну - империя объедалась с концов, и Карабаху, находящемуся как раз-таки в одном из этих концов, надо было знать, что ему следовало делать дальше. Пока было ясно одно: что не следует делать. А именно: не оставаться в составе сбегающего из СССР Азербайджана. 

2 сентября 1991 года на совместной сессии Нагорно-Карабахского областного и Шаумянского районного Советов народных депутатов, «принимая во внимание сложность и противоречивость обстановки в стране, неопределенность судьбы будущего Союза, союзных структур власти и управления», была принята Декларация о провозглашении Нагорно-Карабахской Республики в границах Нагорно-Карабахской автономной области и сопредельного Шаумянского района Азербайджанской ССР». В ней, несмотря на «сложность и противоречивость обстановки», все-таки подчеркивалось, что «Нагорно-Карабахская Республика пользуется полномочиями, предоставленными республикам Конституцией и законодательством СССР», и что «на территории Нагорно-Карабахской Республики до принятия Конституции и законов НКР действуют Конституция и законодательство СССР».

В отличие от новоявленной Азербайджанской Республики, которая провозгласила свою независимость, не прибегая к референдуму, Карабах такую процедуру у себя провел: 10 декабря 1991 года, всего за несколько дней до официального распада Советского Союза, 99,89 процента участников высказались за его независимость. Азербайджанское меньшинство бойкотировало референдум, но это ровным счетом не имело значения. Международные наблюдатели отметили правомочность и чистоту голосования. Кстати, кроме территорий НКАО и Шаумянского района Азербайджанской ССР референдум  был проведен и на части территории Ханларского района,  впоследствии получившего в соответствующей документации название Геташенского подрайона, в строго юридическом отношении имеющего право на вхождение в состав Нагорно-Карабахской Республики.

После распада СССР краеугольным камнем в философии государственного строительства НКР стал осознанный выбор народа в пользу построения не только свободного от азербайджанского этнополитического влияния, но и демократического государства с правовым обществом. Однако сложный политический узел карабахского вопроса, крепко связанный еще в начале прошлого века большевиками-ленинцами и в дальнейшем обильно смазанный идеологической патокой притворного интернационализма, с провозглашением Нагорно-Карабахской Республики не исчез. Азербайджан, который за четыре года до этого не смог даже с помощью продажных командиров 23-й дивизии  4-ой армии ВС СССР, дислоцированной в Кировабаде, переломить естественный ход истории, движимый национально-освободительной борьбой народа Карабаха за право жить на своей родной земле, прибег к самой отвратительной форме решения политических вопросов - широкомасштабной военной агрессии. В январский день 1992 года, когда Карабах вместе со всем армянским народом отмечал Рождество Христово, а Парламент НКР первого созыва (Верховный Совет) принимал Декларацию «О государственной независимости Нагорно-Карабахской Республики», Степанакерт, столица ее, обстреливался со всех четырех сторон. Еще три года и четыре месяца Карабаху пришлось отстаивать свою независимость с оружием в руках.  

Сегодня НКР (Республика Арцах) - состоявшееся государство, где эффективно функционируют все ветви власти, развиваются демократические институты и обтачиваются принципы гражданского общества. С самого начала Арцах избрал путь, который был нацелен на исторические, культурные, цивилизационные и политические традиции народа, без привязки к международной геополитической и идеологической конъюнктуре. Это крайне сложный путь, чреватый потаенными опасностями геополитики с ее двойной моралью. Но Карабах с этого пути сворачивать не хочет. С неизбежностью не спорят. А неизбежность в данном случае - это непременное юридическое признание Арцаха со стороны мирового сообщества. Процесс, который с каждым годом набирает силу.

Карен ЗАХАРЯН