С ТРЕБОВАНИЕМ ВОССОЕДИНИТЬСЯ С АРМЕНИЕЙ

Об исторической сессии областного Cовета НК 20 февраля 1988 года и событиях вокруг нее рассказывает активист Арцахской освободительной борьбы, член комитета «Крунк» и президиума национального Cовета, полковник в запасе Размик ПЕТРОСЯН.
-Когда 13 февраля 1988 года состоялся известный митинг, на следующий день Вачаган Григорян сказал мне: Размик, сможешь организовать встречу на стадионе? Я договорился с Радиком Атаяном, Аркадием Манучаровым и Ролесом Агаджаняном, и в тот же день состоялась наша встреча. Было решено, что правильнее было бы провести сессию. Меня отправили на переговоры с Шмавоном Петросяном. В то время он был заместителем председателя исполкома облсовета НКАО. Утром 15 февраля, как мы и договорились, я пошел к Шмавону Мисаковичу. Он был большим любителем футбола и уважал меня. Рассказал о нашей цели, он спросил, кто согласен с этим, и я перечислил все имена, он выслушал, кивнул головой и сказал, что важно согласие первого секретаря Мартакертского райкома партии Ваана Габриеляна (многие депутаты были из этого района), если сможешь убедить его, значит, все получится. Я сел в машину и поехал в Мартакерт. Митингующие во главе с Вигеном Шириняном собрались с требованием отставки Ваана Габриеляна. Я договариваюсь с ребятами и захожу к Ваану, он принимает меня тепло, выслушивает и сразу дает ответ - я согласен. И просит меня поговорить с Вигеном Шириняном и митингующими, чтобы они не прибегли к крайним мерам, он не хотел, чтобы произошли межэтнические столкновения. Договариваемся, 17 февраля будет созван пленум, и он отправит решение райисполкома. Встречаюсь с Вигеном, объясняю все, и митингующие начинают уже скандировать «Сессия, сессия...». Из Мартакерта я отправляюсь в Мартуни. Встречаюсь с инструктором райисполкома Манфредом Бахшияном и уже активистом Движения Володей Хачатряном. Они вдвоем идут к секретарю райкома партии Стахону Петросяну, Манфред и Володя дают слово, как мы договаривались, привезти 17 числа решение в Степанакерт и передать его нам у кинотеатра «Россия», чтобы мы в свою очередь передали Шмавону Петросяну. Из Мартуни мы звоним в Тог Вигену Григоряну и в Гадрут Артуру Мкртчяну. В тот же день Володя отправляется в Тог и Гадрут для проведения на месте организационных работ, а я в Аскеран. О проделанной работе в Аскеране я доложил Вачагану Григоряну и выехал в Степанакерт. 17 февраля мы встречаемся у кинотеатра «Россия» и все решения относим и передаем Шмавону Мисаковичу. Он дает мне какую-то бумагу и говорит, что необходимы также подписи четырех членов президиума. Это необходимое условие для созыва сессии. В тот день ответственные за работы были приглашены на собрание в здании облсовета, я отдал документ, чтобы его подписали В. Григорян, Р. Атаян, Л. Газиян и В. Айрапетян. Ш. Петросян позвал к себе заведующего отделом Карена Бабуряна и дал указание подготовиться к сессии 20 февраля. Я и Ролес должны были обеспечить участие депутатов, чтобы был необходимый кворум. На стадионе мы организовали штаб. Современных средств связи тогда не было, и благодаря большим усилиям нам удается уведомить всех. 19 февраля в штабе Движения было решено найти пути переговоров с Б. Кеворковым и В. Осиповым. С главным хирургом области Э. Гукасяном встречаемся с помощником первого секретаря областного комитета Юрием Бекназаряном. Он дал слово организовать встречу и сдержал его. В условленный час помощник секретаря позвонил в редакцию, в кабинет Гургена Габриеляна, который в те дни превратился в мятежный штаб, и позвал меня в областной комитет. У входа работники госбезопасности проверили мои карманы и впустили. Юрий повел меня в зал бюро областного комитета. Немного погодя зашел Б. Кеворков, оперся рукой на огромный стол, посмотрел мне в глаза и сказал: я слушаю вас: - Борис Саркисович, - сказал я, - видите, народ поднялся, и завтра будет созвана сессия. Хотите вы этого или нет, она состоится. Ситуация следующая - 50 процентов народа верит вам, другая половина - нет. Если вы согласитесь и сессия состоится беспрепятственно, народ защитит вас. - Петросян, - сказал Кеворков, - ты мне веришь? - Конечно, - сказал я, - если бы не верил, не пришел бы к Вам. - Я сейчас не признаю ни ЦК Компартии Азербайджана, ни правительство. Это подлое логово лжи. Но я жду конкретного ответа Москвы. - Борис Саркисович, никакого ответа из Москвы не будет, поверьте. Перейдите на нашу сторону, все будет хорошо. - Я подумаю... Только я попросил бы вас, чтобы никто о нашей встрече не узнал, - сказал он и вышел из зала. Товарищи ждали меня на улице. Когда я рассказал им все, Манучаров сказал: - И это неплохо, хотя бы не помешает нам. Утром 20 февраля из Баку в Степанакерт приехал первый секретарь ЦК Компартии Азербайджана К. Багиров с сопровождавшими его лицами. Они решили помешать проведению заседания областного Совета, на котором должен был обсуждаться вопрос о выходе НКАО из состава Азербайджана и включении ее в состав Армянской ССР. Дороги, ведущие из районов НК в Степанакерт, проходили через азербайджанонаселенные пункты. Эти дороги закрыли азербайджанская милиция и военные патрули. Им было поручено проверять документы и возвращать депутатов обратно. Многие из депутатов окольными путями пешком добрались до Степанакерта. К. Багиров и сопровождавшие его лица хотели выйти из здания, чтобы пойти пообедать, но народ закрыл дверь здания и никого не выпускал. Тогда начальник Управления внутренних дел Армен Исагулов подошел ко мне и Ролесу Агаджаняну и попросил убедить народ дать дорогу Багирову. Мы сказали, что наши депутаты в блокаде в Ходжалу, если он прикажет отпустить их, мы дадим ему дорогу. Исагулов передал все коменданту, русскому генералу. В нашем присутствии он связался по рации с комендантом Аскерана и приказал отпустить депутатов. Мы подождали, пока депутаты доберутся до Степанакерта, и только после этого позволили проголодавшимся руководителям компартии Азербайджана пойти пообедать. Они стремились сорвать сессию решением исполкома областного Совета, но мы не позволили, чтобы исполком собрался, многих его членов мы просто спрятали. Кворум вновь не был обеспечен. Я позвонил Генриху Андреевичу, секретарша соединила с ним: «Генрих Андреевич, когда ты придешь, ты же патриот, как это понимать?» Он ответил: «Размик, я скажу тебе, почему не пришел, и ты меня поймешь». Забегая вперед, скажу, что его собирались выбрать первым секретарем, поэтому он не пришел. Я и Эдик Гукасян убедили Вигена Суреновича председательствовать на заседании, а Ленора Газияна закрыли в одной из комнат бывшего здания радиокомитета, чтобы не переубедили, внутри некоторые партийные работники пытались помешать созыву сессии. Одного голоса опять не хватало. Я отправился за председателем суда Дадаяном Николаем. Он лежал в постели с высокой температурой. Жена сказала: поезжай, после завершения сессии Размик привезет тебя домой. Так и сделал. Сессия состоялась, депутаты активно выступили, замечательно выступил председатель Союза писателей Вардан Акопян. В 11 часов вечера я пошел за судьей Размиком Саркисяном, чтобы он помог юридически оформить решение сессии. С Кареном Бабуряном отнесли решение в гостиницу «Карабах», где тайно находился Генеральный прокурор Армении Роберт Назарян. Он внес несколько коррективов и сказал, что все хорошо. Утром мы напечатали решение и отправили 21 февраля в Ереван с помощью Роберта Багдасаряна и Павла Наджаряна. Таким образом кворум был обеспечен, и историческая сессия состоялась. Принятые подавляющим большинством голосов решения стали известны всему миру. Выражая волю народа Карабаха, сессия Нагорно-Карабахского областного Совета народных депутатов приняла решение о выходе из состава Азербайджана и обратилась в соответствующие органы с требованием включить Карабах в состав Армении. Этого решения с нетерпением ждали тысячи людей, собравшиеся на митинг на городской площади. Приехавшие из Баку руководители надеялись добиться успеха в районах и получить решения против воссоединения Карабаха с Арменией, но им это не удалось. Везде они встретили сопротивление партийно-советских работников и всего народа и вернулись в Баку с пустыми руками. ;