Logo
Print this page

ВРЕМЕНИ ПОДУМАТЬ О НАЗВАНИИ НЕТ, ОСОБЕННО КОГДА В ЭТОМ НЕТ НЕОБХОДИМОСТИ...

Норек ГАСПАРЯН

 Что мы делаем, господа? Не говорите, что вопрос мой неуместен. В самом деле чем мы заняты, что за переполох, что за подготовка? Если я скажу, что ничего не понимаю, было бы нечестно, если же скажу, что все понимаю, опять было бы нечестно. Я как-то растерялся, запутался, потерял сам себя, забыл, что должен делать и что сказать. Знаете, я не хочу так, какая-то тревога во мне. То же самое я испытывал в детстве, когда раньше времени начинались холода, в меня вселялся страх, казалось, что дров не хватит, в доме не будет тепло, изношенное же пальто тонкое и не сможет защитить меня от пронизывающих ветров и дождей со снегом. Маленький был, ничего не понимал. Теперь все по-другому, кажется, все понимаю, но тревога ни возросла, ни уменьшилась, осталась неизменной и оставлять меня в покое, похоже, не собирается. К примеру, в детстве, заметив мое замешательство, отец говорил, смеясь: бояться нечего, дров как минимум на два года хватит и холодные ветра не проникнут ни в дом, ни под мое пальто, потому что оно зимнее, добротное, из чистой шерсти.

Сегодня я сам себе должен все это говорить, но не говорю, потому что не могу, не хватает сил.
В советской стране был интересный обычай: в праздничные дни в школу приглашали ветеранов Великой Отечественной войны, чтобы они рассказывали нам о своем героизме, пройденном пути и нашей бескрайней родине. Было это всего через 20-25 лет после войны. И ветераны приходили с костылями, без руки, рассказывать толком не могли, с трудом связывали несколько слов. Из их рассказов мы совершенно ничего не понимали, нам было даже смешно, мы никак не могли себе представить, что они уничтожали врага, подбивали вражеские танки и бронемашины, без страха шли в бой. Когда же дома говорили, что все они большие фантазеры, т.е. никто из них не видел войну в лицо и все жили за тысячи километров от фронта, я еще больше запутывался в паутине вопросов и неполученных ответов. Стало быть, не было войны? Если ее не было, то почему ветераны без рук и ног, может, они такими родились?..
- Все они фантазеры, писателям до них расти и расти...
Но то, что война действительно была, это бесспорно. Как говорил наш учитель истории, пять лет люди убивали друг друга, стирали с лица земли города и села. Многие пали смертью храбрых. Вернувшиеся же были больными, с костылями, увечьями, без глаз...
...Все они несколько раз в день проклинали правду... Кому теперь верить? Кто победил в этой войне? Только павшие?.. Верится с трудом. Получается загадка какая-то. Война вошла в каждый дом, мы проклинали ее, но победителей не находим, как бы ни искали. Хотя мой отец не сомневался: победители лежат под землей...
Вернувшийся с войны дядя Тигран рассказывал, что он оставил на немецком фронте много храбрых товарищей, много молодых парней осталось под танками и в окопах, даже красивых девушек. Он же оставил ногу, молодость... И мы видели, что дядя Тигран (кстати, грудь его была в медалях) не мог смеяться, старался, но никак не получалось, и от этого он еще больше грустил...
- Они большие мастера фантазий... никто не сможет с ними посоперничать...
А Бархударян Тигран говорил, что немец, этот сукин сын, был... хорошо вооружен и одет... на их одежде и сапогах пылинки даже не было... и страха он не знал. Я, например, думал, что, если его не остановить, доберется до Шуши... Вот и живи после всего этого, Тигран, если можешь, смотри людям в глаза, выходи на люди... скажешь, быть этого не может, Тигран скорее умрет, но этого не допустит...
Я действительно имел право полагать, что если немцы не добрались до Шуши, значит, Тигран сделал свое дело, правда, оставил ногу на фронте, но по-мужски сражался с сукиными детьми немцами...
Потому и оставляю за собой право спросить: что мы делаем, господа, чем заняты?..
Ведь мы отлично поработали, мужественно остановили врага, не спали днями, месяцами, потеряли родных и близких, падали и поднимались, погибали и воскресали, в одиночку сражались с десятью, двадцатью врагами, делились последним куском хлеба... Мы не отказались от ответного удара... и сделали свое дело, в одиночку, без посторонней помощи, без поддержки извне... Нашими союзниками были мы...
Это была наша война, и наши поражения, и наши победы, и разрушенные села и города, далее и школы... И мы от них не отказывались. Каждый нес свою ношу, а на плечах – страну... и никто не спрашивал, что делает в этих краях иджеванец, гюмриец, таллинец...
ни у кого и в мыслях не было спросить у приехавшего из Парижа или Америки брата: ну и зачем ты приехал?..
Спросил бы, услышал бы в ответ: умом тронулся, не знаешь, что происходит в стране.
Скажу вот еще что, тем более скрывать бессмысленно: нас очень любили, хвала о нас достигла каждого уважающего себя города и страны, и люди приезжали оттуда увидеть нас, поговорить, встать рядом с нами... и порой приезжающих было так много, что в нашем доме не все размещались...
Что и говорить, приезжающих и сегодня много, и перед нами стоит та же проблема их размещения, но в их глазах нет прежнего блеска и ностальгии, уважения и любви, о чем они говорили не жалея слов, это чувствовалось в их взглядах, улыбках на лицах.
Вправе ли я теперь спросить: почему так, что случилось со всеми нами? Такое право имею не только я, но и вы, каждый армянин, независимо от того, где он живет и на каком языке разговаривает. Независимо от того, что он сделал и не сделал для этой страны.
- Значит, немецкий фронт был больше нашего города в тысячу раз, сто тысяч раз, но не это главное. Главное сукин сын немец, стоявший передо мной... и я сказал: или я, или он, не убью его, убьет он, и я, как видите, живой и здоровый стою перед вами...
По правде говоря, мой дед по материнской линии тоже отправился на немецкий фронт, и два года, сколько хватило сил, отдалял этот фронт от Москвы, но ни разу даже не задумывался: или я, или сукин сын немец... И согласно концепции нашего соседа, кутилы Макара, настоящим героем был мой дед Рубен, а не трусливый Назар, рассказывающий нам выдуманные истории... в первый же день войны выстреливший себе в ногу...
Нельзя так, чем больше будем друг друга обвинять, тем больше ослабеем и проиграем. Хочу сказать, что, пока у нас есть еще время, надо справиться с этой болезнью, сжечь ее в языках пламени, преследовать и прогнать с наших территорий.
Иначе вот что произойдет. Прошедший через всю нашу войну воин, в одиночку воевавший с десятью, двадцатью врагами, если попытается завтра объяснить, что ему просто всегда удавалось первым выстрелить, а медали на груди были вручены за освобождение сел и городов нашей страны, никто не поверит, посмеется. Новый же кутила Макар, в соответствии с мышлением и логикой новых времен, заявит, что все ложь, ничего не соответствует действительности, что все это просто брехня, ибо герои никогда с войны не возвращаются...
Потому-то я сохраняю за собой право спросить: что мы делаем, господа?.. Отвечать вовсе необязательно...

 

 

 

Կայք էջից օգտվելու դեպքում ակտիվ հղումը պարտադիրէ © ARTSAKH TERT. Հեղինակային իրավունքները պաշտպանված են.