КАК СТРАННА ТЫ, АРМЯНСКАЯ СУДЬБА...

Мне сейчас столько же лет, сколько было моей бабушке, когда мы с ней вели беседы о главном. Ее ответы на мои наивные вопросы всю жизнь со мною. И чем старше я становлюсь, тем ближе мне философия простой, мудрой карабахской души, хотя более 60 лет она прожила в Баку. Пыталась ли я тогда понять ее? Вроде да. Ну, насколько мне позволяла моя беспечная молодость. Но мудрую женщину не проведешь, и после каждой беседы она говорила мне, ничего, вот когда повзрослеешь, поймешь мои слова. Как же ты была права, бабушка. Как мне сегодня не хватает твоих советов, и как хорошо я сейчас понимаю твои нравоучения. Но время прошло, былое не вернешь, а вопросов накопилось ох как много… Сможет ли современное поколение понять предыдущее? Вряд ли. А нужно, даже необходимо знать, как и чем они жили, как справлялись с трудностями, чему радовались и переживали? Сегодня в поисках советов: как разобраться в себе или какой путь в жизни выбрать, мы готовы переполошить весь Интернет, а некоторые - даже обогнуть весь мир: это и экстрасенсы и ясновидящие, и какие-то шаманы, и дед на Алтае. Мы хотим постигнуть инородную для нас философию и послушно соблюдаем все ее постулаты, напрочь забывая о том, что настоящий жизненный совет нам может дать только родной человек и абсолютно бесплатно. Я бы очень хотела, чтобы в нашей газете появилась рубрика: "Мудрость моей бабушки", в которой рассказывались бы истории женщин, судьба которых заслуживает того, чтобы стать достоянием нового поколения… Итак, моя бабушка - Мурадян (Авагимян) Варсеник родилась в селе Рев Аскеранского района Нагорного Карабаха в 1919 году. В этом году ей исполнилось бы 100 лет. Ее мама Хурум была беженка из персидской провинции Хой. В начале ХХ века, во время очередных армянских погромов, она, молодая девушка, вместе с другими армянами бежала в никуда..., захватив с собой только швейную машинку фирмы «Зингер», которая не раз выручала ее в дальнейшей жизни. Ее отца варвары заживо сожгли в тонире (турун – место, где пекут хлеб) собственного двора. Так моя прабабушка вместе со своими соплеменниками оказалась в Нагорном Карабахе. Свой приют, а также и свою судьбу она нашла в селе Рев. На тот момент мой дед был вдовцом, жена умерла при родах, оставив ему маленького сына. Хурум и Степан (так звали моего прадеда) поженились, и жизнь их вроде как начала налаживаться, сын от первого брака подрастал, и от совместного брака также рождались дети. Брат Степана в то время работал главным инженером на заводе лейтенанта Шмидта города Баку, и, когда сын подрос, мой прадед решил его послать к брату, чтобы, как он говорил, тот сделал из него человека. Но в Баку юноша примкнул к революционно настроенной молодежи, стал распространять листовки, вешать плакаты, за что неоднократно подвергался приводу в жандармерию. Дядя, пользуясь своими связями, всегда вызволял его оттуда. А однажды даже в дом дяди, а на тот момент он был очень известным и уважаемым человеком в городе, пришли с обыском. Жена дяди спрятала листовки в пеленках грудного младенца. Жандармы переполошили весь дом, ничего не нашли и ушли. Естественно, все это рассердило дядю, и, когда в очередной раз ему сообщили, что его племянник арестован, он ответил, ничего, пусть пару дней посидит в тюрьме, может, одумается. Но судьба распорядилась по-своему. Буквально на второй день тюрьмы дяде сообщают, что его племянник умер. По версии жандармерии, во дворе тюрьмы возникла перестрелка, юноша высунул голову, чтобы посмотреть, что происходит, и пуля рикошетом попала в него. Когда весть дошла до деревни, прадед не смог вынести этой утраты и решил покончить с жизнью. Он выбросился с балкона двухэтажного дома, но не умер, а сломал спину и на всю жизнь остался инвалидом. Вся тяжесть семейной жизни легла на плечи Хурум. В это время начались погромы армян в Шуши, турки-азеры приближались к селу... Степан велел жене спасать детей, сам он не в состоянии был это сделать. И Хурум вновь пришлось бежать, но на этот раз вместе с четырьмя детьми. Моей бабушке тогда было несколько месяцев от роду, она была самой младшей. И вот моя прабабушка вместе с детьми и другими односельчанами вынуждена была бежать куда глаза глядят. В один из дней они дошли до реки, которую надо было перейти, чтобы выйти на противоположный берег. Хурум берет двух дочерей за руки, сын держится за подол платья, а грудного ребенка, т.е. мою бабушку, она зажала подмышкой. Стали переходить реку, но бурные потоки реки пытались смыть детей. Женщина в страхе остановилась, не зная, что делать. С берега люди кричали: «Хурум, подними руку». Это означало, брось грудного малыша в реку, чтобы спасти старших детей. В дальнейшем, Хурум ая (прабабушка на карабахском наречии – авт.) рассказывала, что многие тогда так и поступали, и вся река была в пеленках. Когда, под давлением людей, она все же решилась поднять руку, то, по ее же словам, он увидела большие голубые глаза маленькой Варсеник, с невероятной мольбой смотрящей на нее. Одним словом, у нее не хватило духу это сделать, она собрала все свои силы и стала продолжать путь наперекор водной стихии, потом к ней подоспели на помощь и вместе с детьми вывели на берег. Некоторое время они жили в лесу, на ночь детей прятали в дуплах деревьев. После окончания очередной армяно-азербайджанской войны они вернулись домой. Надо сказать, что варвары так и не дошли до Рева, и прадед также остался жив. И вновь они начали налаживать свой повседневный быт. Прошло время, дети выросли, дочки вышли замуж, сын женился. Маленькая Варсеник, повзрослев, стала красивой голубоглазой девушкой, с прекрасным, присущим только армянам неповторимым тонким голосом. Своим пением она завораживала всех вокруг, не остался равнодушным к ее пению и молодой бухгалтер, которого недавно направили в Рев на работу. Так познакомились мои дедушка и бабушка. Дед был из соседнего села Сардарашен, молодые поженились и переехали в деревню мужа, где он также работал бухгалтером. Так как мой дед Каро был первым комсомольцем в деревне, он развернул бурную общественную деятельность: организовывал различные культурные мероприятия с привлечением сельской молодежи – это и концерты художественной самодеятельности, и постановка спектаклей. Помимо этого, он организовал строительство внутрисельских дорог своими силами. До сих пор в селе Сардарашен дороги вымощены булыжниками, выложенными моим дедом и другими юношами села. Но дед не смог найти общего языка с председателем колхоза, который был очень амбициозным человеком и больше всего любил писать доносы. В итоге, он вместе со своей молодой женой и новорожденным ребенком уезжают в Баку. Это было начало тридцатых годов прошлого столетия. Если коротко, то через несколько лет мой дед становится инструктором Кировского райкома партии, а затем и вторым секретарем. Добровольцем уходит на фронт, хотя по его должности ему полагалась бронь. Был политруком самоходной артиллерийской бригады, погиб на территории Германии за месяц до победы. В 26 лет Варсеник становится вдовой и всю свою жизнь посвящает своим трем детям. Она работает с раннего утра и до поздней ночи, чтобы суметь прокормить семью. Однажды ночью к ней пришла секретарша военкома, армянка по национальности, и сказала, что в военкомат поступили документы ее мужа на присвоение звания героя, но военком (азербайджанец) хочет скрыть это. Она посоветовала бабушке поинтересоваться, но ни в коем случае не называть ее имени. Как я уже говорила, бабушка работала с утра и до поздней ночи, у нее просто не было времени заняться этим вопросом, да и, я думаю, наверное, в силу своей неграмотности, она не придала этому большого значения, ведь дед для всех нас всегда был героем. Когда дети повзрослели, и бабушка как-то рассказала им про эту историю, мама моя стала интересоваться, и выяснилось, что нет никаких дедушкиных документов, будто вовсе и не существовало такого человека. А это были 50-е годы прошлого столетия. Как видите, уже в те времена отношение к армянам было, мягко говоря, предвзятым. При всей тягости жизни и горечи судьбы бабушка не сломилась, не упала духом, наоборот, она собрала все силы в кулак и продолжала расти детей в любви и строгости. Несмотря на занятость, она могла выкроить время и приехать к свекрови в Сардарашен, навести порядок в доме, привезти ей керосин и соль, что в то время было в большом дефиците. А так как тогда поезд шел из Баку до Евлаха, то в большинстве случаев ей приходилось пешком доходить до деревни, неся на плечах такую тяжесть. По приезде к свекрови, когда она снимала одежду, вместе с ней сходила и кожа. Многое в жизни повидала эта хрупкая женщина, но всегда оставалась оптимисткой, ни на кого не таила зла, молча, стиснув зубы, в одиночку преодолевала все невзгоды. Будучи женой коммуниста, она впитала все его идеи и учила им своих детей. Даже видя несправедливое отношение к армянам, испытав это на своей семье, она отказывалась в это верить. Ее сын был многократным чемпионом Азербайджана по боксу. Однажды после очередной победы в газетах вышла статья под заголовком «Очередная победа Мурадова», мой дядя выразил недовольство, сказав, что он не Мурадов, а Мурадян, тогда его уличили в национализме и поставили перед ним условие: либо он будет выступать под фамилией Мурадов, либо оставит большой спорт. Мой дядя предпочел второе. После сумгаитских событий мы уговаривали ее уехать, но она не соглашалась, коммунистические идеи так глубоко засели в ней, что она до последней минуты верила, что партия, советская власть не допустят армянских погромов в Баку. Ее смогли вывезти из Баку в ночь с 13 на 14 января. Помог сосед, у которого мама и бабушка были армянками и который был очень известным человеком в Баку. К сожалению, по понятным причинам не могу назвать его имени и фамилию. Ему позвонили из КГБ и сказали, что намечаются армянские погромы, что, несмотря на его известность, не пощадят и его семью. Ночью за ними приехали сотрудники КГБ и, переодев женщин в черные келагаи, повезли на железнодорожный вокзал, где посадили в первый попавшийся поезд. Так они оказались на Украине. Потом, естественно, мы привезли бабушку в Ереван. В освобожденный Арцах она так и не смогла приехать. С высоты прожитых лет, я не перестаю удивляться духу, стойкости, мудрости и жизнелюбию этой маленькой хрупкой женщины, которая, пережив три погрома, войны, скитания, не ожесточилась, не питала такой ненависти к азербайджанцам, которую они, не видя и не испытав всего этого, питают к нам, армянам. Воистину палач и жертва поменялись местами. Маленькая, хрупкая карабахская бабушка духом оказалась намного сильнее вооруженного до зубов противника. Вывод: как бы азербайджанцы и турки ни отрицали геноцид, ни фальсифицировали факты, история армянского народа складывается из рассказов очевидцев и передается из уст в уста. Мне рассказала об этом моя бабушка, я же рассказала своим детям и, надеюсь, успею рассказать внукам.